От заливки фундамента до установки креста - руками заключенных
«Фундамент был залит в 2008 году, а в 2015-м, когда снова встал вопрос строительства, мы начали искать деньги. Было непросто. Сами понимаете, как сложно воздвигнуть храм в наше время», - начал свой рассказ благочинный тюремных храмов иерей Алексей Янковский. Этот суровый на вид человек отзывался о своих подопечных с настоящим теплом и отеческим терпением.
- Как получилось все-таки построить храм, вас кто-то поддержал?
- Совершенно случайно. Помогли нам в этом благотворители из Москвы, один из них служил недалеко от Оловянной на военном полигоне Цугол. Его-то и ужаснуло тогда безверие народа, и что у нас нет ни храмов, ни часовен. Спустя время компания москвичей сама вышла на нас. Филантропы основали храм в Оловянной и одновременно передали 500 тысяч рублей на строительство здесь – в колонии. Вот на эти деньги мы и возвели храм.
- Кто строил храм?
- От начала и до конца – заключенные. Они сами вызвались работать, причем бесплатно. Среди осужденных нашлись мастера всех нужных специальностей, другие обучались в процессе. За это время освоили разные технологии: изготовление камня, литье колонн, облицовку. Все делали своими руками. В этом году завершали благоустройство, изготовили престол и другие атрибуты для богослужений. Летом они высаживали цветы на прилегающей территории. Сейчас сделать осталось совсем немного - морозы помешали закончить облицовку одной стены.
- Колония раньше жила без храма, что изменилось с его появлением?
- Мы увидели духовные перемены, когда начали крестить. А с открытием вечерней школы ввели даже курс церковно-славянского языка. Некоторые пожелали работать в храме, поэтому решили, что многие будут нужны. В колонии есть люди, которые прошли монастырь, приобрели опыт и чтения, и пения.
- Многие крестились?
- Я думаю, господь видел всех, кто старался. И часто крещеные люди освобождались быстрее. Заключенные стали тоже это замечать, очень многие уверовали. Конечно, кто-то крестился ради скорого освобождения, но были и те, кто в колонии обрел истинную веру. Хотя, многие продолжают смеяться над нами.
- В храме мы встретили совсем юных ребят.
- Да, в колонии есть молодые люди, которые профессию еще не успели получить, попались по глупости. Здесь жизненная школа очень серьезная. Мы стараемся изменить и направить их всех.
- Бывшие заключенные поддерживают с вами связь?
- Они иногда звонят, поздравляют. Отметили, что храм повлиял на них, на мировоззрение.
Здесь есть место для веры
В ИК-7 – одни «первоходы», вот только сроки у них от 6 до 25 лет за тяжкие и особо тяжкие преступления. Люди, которые на воле совершали разные беззакония, здесь, в стенах храма, тихо и почтительно притулившись вдоль стены, слушали священника и думали о своем.
Заключенные откликнулись на призыв строительства храма по разным причинам. Первый, с кем как бы само собой получилось поговорить, Сергей. Во время всей церемонии богослужения он отличался каким-то особенным обликом: одухотворенным и словно проникнутым почтением к происходящему.
- Сергей, вы принимали участие в строительстве. Какова была ваша роль?
- Много в чем помогал как разнорабочий. Учились друг у друга. Кто умел, передавал знания.
- А вы что умеете делать своими руками?
- Я вообще ничего не умел раньше. А здесь и кирпичи заливал, и цемент месил. Работа больше простая, но и она очень была нужна. Делал все от души. Так и проникся. Поверил по-настоящему. Теперь точно знаю, что в колонии есть место для веры. Храм мне помогал и поддерживал морально.
Просто люди хотели заниматься делом
Иван (имя изменено) – улыбчивый молодой парень с живыми глазами, оказался проницательным и интересным собеседником. У него сложилось собственное отношение, как к строительству церкви, так и к религии в целом. С некоторым скептицизмом, однако, не лишенным дружелюбия, он согласился ответить на вопросы «МК в Чите».
- Иван, расскажите, почему присоединились к возведению храма?
- Я принял участие в строительстве, потому, что жаль время тратить бездарно. А здесь многому научился, тому, что еще пригодится в жизни. Например, плитку смогу на воле класть и тротуарную, и фасадную. Мы ее, кстати, сами в шлакоблочном цехе изготовили. Там же бордюры сделали.
- А чем вы занимались до попадания в ИК?
- Я учился в институте на горного инженера. Так что со строительством сталкивался в свое время. В колонии продолжил учебу. Администрация все возможности предоставила для этого, в следующем году закончу.
- Сколько вы уже здесь?
- Больше трех лет. К возведению храма присоединился спустя полгода после попадания в ИК.
- Насколько для вас это было важно?
- Вообще-то я с детства крещеный. Но верой, можно сказать, проникся здесь. Не глубоко, но помогает. Я не сомневаюсь в Боге, но верю в него не настолько серьезно. К строительству мечети, к слову, присоединился бы также легко. Есть, конечно, такие, кто истово поверил, как, например, Сергей, с которым вы поговорили до меня. Остальные, может, и верят, но я как-то скептически к этому отношусь. Думаю, многим просто захотелось применить свои навыки и чему-то научиться. Дело не в вере – люди хотели заниматься делом.
Двухметровый робот-киногерой на радость детям
Пенитенциарная система России, конечно, известна рукотворчеством заключенных. Их сувенирная продукция пользуется большим спросом на воле. В оловяннинской колонии тоже отыскались свои мастера. Кто-то открыл в себе настоящий талант, нашел увлечение и даже приобрел профессию на будущее: резчики по дереву, художники, аэрографисты, автомеханики. В колонии есть и свой кузнец.
Мы спросили мастера по ковке металла о его работе в заключении и планах на будущее. Сергей на камеру держался скромно, вежливо отвечал на вопросы журналистов и даже по просьбе гостей охотно согласился продемонстрировать свое умение.
- Сергей, сколько вы уже здесь?
- Третий год.
- Расскажите подробнее про этого металлического верзилу, чей заказ?
- Это робот для детской площадки. Работаем над ним уже полтора месяца.
- Первая такая большая работа за два с лишним года?
- Да, первая. Есть и другие: ворота, мангал, печной набор с дровницей, совком и кочергой. На каждую работу ушло где-то месяц. Сейчас кроме робота делаем еще фигурные санки. Работаем в четыре руки – я и напарник.
- А бывает такое, что вы остаетесь без заказов и без работы?
- Работа у меня никогда не заканчивается. Такого не бывает.
- Чем вы гордитесь больше всего?
- Вот этим роботом, пусть дети радуются.
- А на свободе занимались кузнечным ремеслом?
- Был сварочный цех одно время. Варили все связанное с машинами. Здесь тоже железо. Вот меня и затянуло. Мастер, который до меня в кузнице работал, можно сказать, «с нуля» всему и научил. Я, придя сюда, даже сваркой не владел, а сейчас сам знания передаю напарнику.
- Вы сказали, затянуло.
- Конечно. Кузница дала мне возможность для творчества. И физически устаешь, и мозги работают по полной. Элементарно, чтобы выточить шестеренку, нужно иной раз исхитриться. Да и время летит незаметно, приближая свободу.
- Продолжите заниматься ковкой после освобождения?
- Думаю, что приобрел очень ценную профессию. На свободе обязательно открою собственный цех.
Как бы глубока или поверхностна не была причина, которая побудила невольных строителей по собственному желанию примкнуть к возведению храма, за то короткое время, что было отведено на пресс-тур, они произвели впечатление людей, твердо и ясно принявших свою реальность, и готовых что-то изменить к лучшему.
Больше фотографий - в ФОТОРЕПОРТАЖЕ.
